Твою мать, я проснулся. Снова насквозь мокрые трусы. Наверное, опять обоссался ночью. Со мной это обычно происходит, когда я засыпаю мертвецки пьяным. Один мой собутыльник, в прошлом какой-то там доктор, во время очередного запоя сообщил мне название этой болезни, но так как в моей голове редко когда помещается что-то путевое, то я его тут же забыл. Я кое-как стянул трусы и бросил их под радиатор. Черт с ними. Плевать, что последние чистые.
Тем не менее, утро наступало с претензиями на прекрасный день. Стандартный комплект из яркого солнца, пения птиц и молчания моей благоверной. Уж не помню, каким образом эта дама появилась в моей скромной обители, но за это короткое время она успела основательно меня достать. Редко из какой помойки можно извлечь то обилие грязи, которое порождает ее рот. Молчит она только в те минуты, когда мы занимаемся сексом. Хотя и сексом это порево сложно назвать. Сегодня завидное исключение из правил. Эта тварь соизволила заткнуться. Надолго ли?
Я пошарил рукой под кроватью. Мне везет. Сигарета оказалась целой. Неуверенными перестановками своих нижних конечностей я добрался до балкона. С первой попытки подкурить не удалось. Бездарно испоганено несколько спичек. Усилием воли я заставил руки не дрожать и, выдохнув из легких весь воздух, все-таки прикурил. Желудок тут же подал недвусмысленный намек на то, чтобы блевануть. Я с силой зажмурился, и позывы на некоторое время исчезли. Что ж, теперь можно жить.

Откуда-то снизу донеслись определенные вздохи. Обзор загораживали деревья, но даже сквозь их листву можно было рассмотреть акт совокупления пары придурков. Определенно можно жить. Я почувствовал, как возбуждаюсь. Паренек жарил подругу по-собачьи. Я уже хотел, было, крикнуть, что совсем не против того, чтобы присоединиться, когда подруга громко охнула. Охнула явно мужским басом. Я присмотрелся получше, пытаясь рассмотреть сиськи и свалить все на какие-нибудь гормоны. Мало ли какой голос у бабы может быть. Но как я не надеялся, рассмотреть сиськи я никак не смог.
Теперь уж ничего прекрасного от дня ожидать нельзя было после просмотра траха двух гомосеков. Нет, я ничего против них не имею, но, ребята, пожалуйста, вдали от меня. Я нормальный алкаш без претензий на широкое мировоззрение. Поэтому я поспешил обратно в комнату. Посмотрел на свою мятую постель и одинокую, качающуюся из стороны в сторону лампочку. Какого черта она покачивается? В любом случае, я уже смотрел на свою берлогу другими глазами. Наверное, нужно встряхнуть головой и все вернется на свои места. Но чертовы пары алкоголя сдавливали мою, некогда наполненную мозгами, головешку огромными тисками.
Может быть, это все-таки была баба? Баба с маленькими сиськами и низким тембром голоса. Нужно просто еще раз выйти на балкон и удостовериться в этом. Сигарета. Без сигареты, наверное, выходить глупо. Под кроватью больше ничего не было, кроме недоеденной шпроты. В поисках я забрел на кухню и увидел, как дама моего гнилого сердца, закинув одну небритую, в синих венках ногу на другую, с каким-то неправдоподобным благородством прожженной алкоголички покуривает «беломорину». То, что доктор прописал. Пора возвращаться на балкон и покончить с этим дерьмом. Если бы еще пропал этот чертов стояк.
Слава Богу, парочка никуда не делась. Просто они поменялись ролями. И, черт побери, никаких сомнений в том, что это парочка геев у меня не осталось. Все эта смена ролей. Тот, который каких-то пару минут назад жарил второго, доброжелательно отрабатывал ему, опустившись на колени. Я выматерился. Наверное, получилось довольно громко, потому как эти двое засранцев тут же задрали головы вверх. Блаженное выражение их лиц мгновенно сменилось на озлобленное.

- Извините, что помешал, - сказал я и щелчком пальцев бросил окурок вниз. Тот приземлился в каких-то сантиметрах от парочки.
Гей, которому я, видимо, помешал получить положенное наслаждение что-то произнес в мой адрес. Видать, не совсем доброе. В ответ я послал их в то самое место, куда они обычно заталкивают свои поршни. Интересно, для них это является оскорблением?
Часы показывали начало десятого. Я опаздывал на работу уже более, чем на два часа. Нужно было собираться. Работал я грузчиком в одном паршивом мебельном магазине. Работа – дерьмо. Не в пример моей предпоследней. Тогда мне посчастливилось устроиться в один по городским меркам популярный бар. Я таскал на своем горбу ящики со жратвой и, конечно же, выпивкой. Бывало, доводилось, стянуть бутылку отменного пойла. Администратор, невысокий, полненький еврей с ущербными усиками, ничего мне не говорил. Просто вычитал стоимость выпивки из моего жалования. Ситуация изменилась, когда я стал пить во время выполнения своих непосредственных обязанностей. После которой уже по счету жалобы посетителей на мое поведение меня выгнали к хренам собачьим.
Долго бродить безработному не довелось. Какой-то добродетель взял меня охранником в один клуб, напичканный компьютерами и убитой молодежью. Я не могу похвастать своим образованием. Мне глубоко одинаково, чем подтереть задницу: туалетной бумагой или оригиналом рукописи Достоевского. Но доносящиеся «красавчег» и «Светка жжот» меня уж слишком раздражали. Как-то я крепко приложился к бутылке «беленькой» и размозжил голову одному ублюдку. Мне не повезло. Этот гаденыш оказался сынком какой-то городской шишки и меня попросили уйти. А спустя несколько часов возле моей квартиры уже дежурили двое пареньков, которые душевно надавали мне по почкам. Так что потом некоторое время я ссался кровью.
И вот я переношу на своей, уже далеко не молодой, спине чертовы диваны и комоды. За это я удостоился почетного звания «конь». Единственным плюсом является то, что частенько перепадает немного чаевых, если я заношу мебель на верхние этажи и делаю при этом жутко недовольную гримасу. Хотя какого черта она должна быть довольной? Пухлые ручонки бабенки щедро отстегивают мне определенную сумму, которой обычно хватает, чтобы вечером убиться выпивкой. Конечно, случаются и такие твари, которые быстрее удавятся, чем отблагодарят тебя материально. Таким я обычно накладываю кучу прямо возле дверей.
Работа – дерьмо. Кажется, я это уже говорил. У меня постоянно чертовски болит спина. Каждый вечер я с трудом могу пошевелить конечностями. Единственным, что может побудить меня к действию, является, конечно же, выпивка.
Сегодня был обычный день. Появившись на работе, я выслушал занудный, обильно сдобренный крепким словцом, монолог моего босса. Но это херня по сравнению с тем, что мне предстояло вынести. Люди, наверное, в этот день сошли с ума. Я отработал где-то с десяток заказов. Последним был мягкий уголок на седьмой этаж. Взгромоздив его себе на горб, я потерял равновесие и грохнулся прямо на ступенях. Заказчица, пожилая дама похожая на учительницу, такое количество матов в ее адрес скорее всего слышала в первый раз. Неудивительно, что от нее чаевых я так и не дождался. Голова раскалывалась на части. Кажется, я сломал себе зуб. Поэтому обычной в таком случае кучи я не оставил, а пошел домой. Хрен с тем, что до конца рабочего дня был еще примерно час.
Благоверной дома не оказалось. Наверное, отправилась на поиски выпивки. Денег у нее не было, поэтому она тешила себя надеждами, что где-то ее угостят просто так. Дурные надежды. Я поставил на стол приобретенную «литруху» водки и зашел на кухню за стаканом, когда в дверь постучали. Максимум, кто это мог ко мне пожаловать, так это безопасник из банка. В свое время меня угораздило оформить на себя кредит по просьбе одного сукиного сына. Это добавило мне пару сотен и неприятностей для моей задницы.

Черт его знает, почему я открыл эту дверь. За ней оказался отнюдь не безопасник. Хотя уж лучше бы это был он. Открыв дверь, я увидел тех двух ублюдков, трахавшихся сегодня утром под моим балконом. С ними было еще восемь таких же гомосеков. Одного я узнал. Он приторговывал травкой недалеко от моего дома.
- Не любишь геев, урод? – спросил один из «утренних» и с силой втолкнул меня в квартиру. Я с трудом удержался на ногах. Но от последовавшего затем удара не устоял бы даже Мохаммед Али.
Толпа геев зашла ко мне в квартиру. Один из них аккуратно закрыл дверь. Я сидел на пятой точке и рассматривал окружавших меня полупарней. Жаль, что я не успел выпить.
- У меня чертовски ломит спину, ребята, - обратился я без шансов на ответное милосердие.
- Я знаю тебя, мразь. Тебя уже давно пора стереть с лица земли, - говорил со мной только один из них. Тот самый, наслаждение которого я наглым образом прервал.
- И кто этим займется?
Я чувствовал себя главным героем фильма ужасов, в котором полным-полно зомби, жаждущих сожрать мои мозги. Я улыбнулся про себя. Будь здесь на самом деле зомби, они бы остались голодными. Этим же нужны были точно не мои мозги. Двое говнюков скрутили меня и перевернули на живот. Я почувствовал, как с меня стягивают штаны. Интересно, кого может возбудить моя дряхлая задница?
Последним, о чем я успел подумать перед отключкой, была мысль о том, не грозит ли мне запор.
Эпилог. Вот уже четыре месяца, как я не пью. Первое время у меня с трудом получалось сидеть. Мой собутыльник, тот самый, который доктор, внимательно осмотрел мой зад и сокрушительно покачал головой. Благоверная от меня ушла. Последний раз ее видели в компании каких-то наркоманов. Вряд ли ей там доставалось что-то просто так. Еще я потолстел и купил себе новую люстру. Уродливую. Под стать моей квартире.
Еще один эпилог. Твою мать, я проснулся. Вот так уже намного лучше. Чертовы четыре месяца потрачены впустую. В жопу люстру. Теперь для меня это неоднозначная фраза…