-Всему своё время,- сказала она.- О, если бы ты знал, как мне хотелось заговорить с тобой, и в первый день, когда я возникла здесь, так тебя напугав, и во второй. Как хотелось мне всё тебе рассказать, успокоить тебя. Но мне было нельзя. Я должна была дождаться время разговора.
-Но теперь оно пришло?- я с открытым ртом глядел, как оно преображалось. На щеках стал пробиваться розовый оттенок. И глаза, её глаза, казалось, оживали.
-Да, теперь мы можем говорить – она выдавила из себя некоторое подобие улыбки, мне стало ещё теплее.
-Ты сказала, что тебе грустно. Но почему?- поинтересовался я, более твёрдым голосом.
-Я мертва,- пожала она плечами.- Это не весело.
Я кивнул, и задумался ни о чём, наконец, оторвав взгляд от её лица, и опустив его ниже.
-Это не больно?- спросил я первое, что пришло мне в голову – умирать.
-Я не могу тебе этого сказать, иначе, твоя жизнь потеряет всякий смысл.- Я снова посмотрел в её глаза, они были полны жизни.- Пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем, что касается загробной жизни,- добавила она. Я хотел разговаривать с ней, но мне в голову не приходило ни одного вопроса.
-Можно до тебя дотронуться?- прервала она молчание, я вздрогнул.
-Да, конечно.

Она медленно подняла, всё ещё, немного бледную ладонь, и положила её мне на щёку. Прикосновение было мягким и нежным. Несмотря на то, что её рука была холодна, это была живая рука, живое прикосновение. В ответ, я дотронулся до её щеки. Она закрыла глаза, последние снежинки инея осыпались с её век. Мы молчали и гладили друг друга. Это длилось вечность. Её лицо приблизилось к моему. Не знаю, я двигался к ней, она ко мне, или мы оба, но наши губы слились. От неё исходил лёгкий, приятный аромат цветов, разбавленный очень тонким и, как будто отступающим запахом сырости. Мои руки сами скинули с неё шаль, и гладили нагое тело. Я боялся открыть глаза, боялся увидеть там не то, что ощущал руками. Я помог ей раздеть себя, и вошёл в неё. Я не видел её, но чувствовал всем своим телом. Она стонала и шептала мне на ухо стихи, на каком то безумно красивом, но не понятном языке, языке эльфов. Я был близок к оргазму. Моё тело тряслось готовое лопнуть от перевозбуждения. Я открыл глаза.

И завопил.
В десяти сантиметрах от меня расположилось полуистлевшее лицо. Кожа затянула её глаза и рот. Редкие волосы шевелились, приводимые в движение мелкими насекомыми. Нос провалился, и напоминал две вмятины от пальцев на серо-зелёном комке пластилина. Я бился в оргазме, и в безумных судорогах. Я скинул её на пол и прижался к стенке, пытаясь нащупать одеяло и укрыться от всего этого.
ОНО подняло свою шаль, завернулось в неё и, отвернувшись, прошептало ЕЁ голосом:
-Прости, за то, что я сделала это. Прости. Мы мёртвые наблюдаем за вами, и я полюбила тебя. Прости, я не должна была приходить. Я знала, знала, что этим кончится, – она плакала. – Знала, что у меня не хватит сил. Прости меня, я больше не приду.
Она поплыла в сторону двери, отворила её и уже с самого порога произнесла:
-Но я буду ждать тебя.
Она закрыла дверь и ушла.

Через неделю я обнаружил у себя на члене эту сыпь…

А ещё через месяц мы встретились с ней вновь.
На сей раз – навсегда!