Ну вот, как то раз приятели позвали его на охоту, а так как у него не было ружья, он решил сам его смастерить. После войны в полях и лесах было полно заброшенной техники, оружия, всего этого военного мусора, вот он насобирал разного железа и на телеге приволок это к себе во двор. Месяца три ковырялся в нём, чего то там сваривал, точил, ковал и собрал короткоствольный автомат. Когда он показал его друзьям, а те его опробовали на мишенях, союзнических консервных банках, все поняли- оружие достойное внимания. Друзья посоветовали ехать с автоматом в Москву. Был 1952 год. Изобретатель разобрал оружие и направился с ним в столицу. Остановился Дима у дальних родственников в Подмосковье, те рекомендовали идти прямо в НКВД. В приёмной было пусто, его сразу принял симпатичный майор, внимательно выслушал, записал данные и адрес подмосковных родственников, даже дал распоряжение водителю отвезти на вокзал. Через день-два за ним приехала машина, молчаливые плечистые люди, оперативно собрал
и его вещи, усадили на заднее сидение новенького ЗИСа и привезли в Москву, но уже в другое место, что-то похожее на лабораторию или скорее не большой индустриальный цех. От увиденной техники, у Димы загорелись глаза- трофейные токарный и фрезерный станки, новенький пресс, всевозможные дрели блестели заводской смазкой. Стеллажи инструментов чинно выстроились вдоль стены, яркий электрический свет усиливал впечатление.
- Я Берия, Лаврентий Павлович... - раздалось у него за спиной, - здравствуйте Дмитрий Филиппович!
- Здрасте... - смутился Дима, его первый раз в жизни назвали по имени и отчеству. Возле Берии стоял высокий, полковник, но он не представился, только наблюдал со стороны. Берия пожал ему руку:
- Ну что ж, показывайте своё изобретение... - Продолжал он, медленно выговаривая каждое слово с тяжёлым акцентом. По военному быстро Дима распаковал саквояж, хорошо смазанные, точно подогнанные части оружия, быстро и уверенно становились на место. Чем больше изобретение начинало быть похожим на автомат, тем ближе к Диме подвигался полковник.

- Он сделан под патрон ППШ 7.62x25, но если патрон уменьшить, можно будет укоротить ствол до 22 миллиметров, конечно нужно ещё экспериментировать с дальностью и точностью, но...
- А вот это зачем? - перебил его Лаврентий Павлович. Дима пустился в детальное объяснения, полковник тоже задал несколько не совсем уместных вопросов, из которых Дима сделал заключение, что это не профессиональный оружейник.
- Ну что-ж очень оригинально и главное своевременно, и как удачно, что он такого компактного размера... - Берия из под блестящих стёкл очков внимательно посмотрел на полковника. Тот опустил глаза не выдержав взгляд. Причмокивая губами, он ещё долго вертел в руках автомат, затем сказал:
- Кулибин вы наш, а сейчас в тир, прошу Вас... - и показал на дверь. Испытания в тире оправдали надежды и Берии и полковника, они пожимали руки Диме.
Диму отвезли в Москву и поселили в общежитии курсантов школы НКВД. Через несколько дней за ним заехали и привезли на Лубянку. В кабинет полковника он попал не через главный вход, а бесконечными подвальными переходами. Они долго пили душистый чай с сушками, Дима подробно рассказывал о себе, о своих родителях, заполнял какие бесконечные анкеты. Через несколько дней, в Кремле должно было состояться совещание высшего руководства Советской Армии и Военно-Морского Флота. Лавтентий Павлович Берия считает, что Дима должен сам представить автомат, лично товарищу Сталину. Завтра они ещё раз испытают его в тире, что бы убедиться в полной исправности механизма. Из кабинета его вывели теми же запутанными лабиринтами Лубянских подвалов. Когда он вернулся в общежитие в шкафу висел новенький отутюженный костюм, светлая рубашка и пара обуви его размера. На следующий день, во время последних испытаний, Дима получил очень чёткие инструкции, когда и как он должен показать автомат Иосифу Виссарионовичу Сталину!

Дима сидит в зале для совещаний первого корпуса Кремля, на его предательски дрожащих коленях папка, в которой лежит автомат. Он здесь уже давно, его привели двое в штатском задолго, до начала совещания. Вокруг него генералы и адмиралы, которых раньше он видел только на станицах газет. Они тихо перешёптываются друг с другом, все ждут Генералиссимуса. На невысокой трибуне, за столом сидит Берия, его взгляд скользит по залу, спотыкается о Диму, он наливает воду из графина в тонкий стакан и залпом выпивает её. Нервозность Берии передаётся Диме, у него давно ухе пересохло во рту… Все резко встают, тихо входит Сталин, постояв несколько секунд и по-хозяйски окинув взглядом зал, он медленно садится на стул рядом с Берией. В сгорбленном старике одетом в поношенный китель без погон, Дима ни за что бы не узнал Отца Народов. Единственное что объединяет этого сморщенного человечка с Вождём и Учителем, это усы и курительная трубка. Берия что то говорит и на трибуну поднимается один из генералов. Поставленным тенором он начинает говорить о гигантском спруте, сжимающемся щупальца вокруг стран социалистического лагеря... Дима и не заметил как генерала сменил адмирал, текст доклада почти не меняется, только теперь вместо спрута, лагерь атакуют акулы империализма. Часто повторяются слова ядерное оружие, нейтронная бомба, биологическая защита... Вот и долгожданный перерыв, Дима поднимается и на ватных ногах идёт в сторону трибуны, по-дороге он расстёгивает папку и достаёт из неё автомат. Из за стола вскакивает Берия, с завидной ловкостью выхватывает пистолет и не целясь стреляет в Диму, выстрел, ещё один и только третий достигает цели, пуля попадает в левую руку выше локтя, Дима падает на пол и от боли теряет сознание... Он приходит в себя на больничной койке, у него высокая температура, горит прострелянная рука, боль мешает сосредоточится, он бредит, что же всё таки случилось?
Скорее всего события тех лет развивались так стремительно, что о нём просто напросто забыли, через три месяца умер Сталин, через год расстреляли Берию. Дима отсидел без статьи и суда, чуть больше двух лет в одиночной камере Лубянского подвала. Kогда он вышел на залитую солнцем площадь Дзержинского- НКВД уже не существовало, точнее оно существовало под другим именем. Дима медленно пошёл в сторону Белорусского Вокзала, ветерок весело играл с пустым рукавом его пиджака...