8

Он торопился по большому. Вбежав в мрачную тьму коридора своей квартиры, он только успел скинуть ботинки, и включив свет в туалете, блаженно опустился на унитаз. Как ж надоели эти полуфабрикаты, думал он. Как бы он ненавидел свою, теперь уже бывшую жену, сколько бы зла она не причинила ему своей глупостью и эгоизмом, всё же готовила она очень неплохо. Чем в своё время и подкупила его. Он с силой сжал кулаки, вспоминая последние десять лет своей жизни. Проведённой в постоянных запоях, вызванных простым нежеланием видеть всё это. Постепенно деградирующую жену, бесперспективную работу. Полное безнадёги будущее легче воспринималось сквозь пелену алкогольного отравления, нежели на трезвую, мыслящую голову. Можно было без отвращения возвращаться каждый вечер домой. И не бояться за завтрашний день, прекрасно понимая, что он не может ни чем отличаться от дня сегодняшнего. Это доставляло относительное облегчение.

Но там постоянно была она. Куда бы он ни пошёл там его ждала ОНА. Со временем это стало надоедать. Чуть позже – бесить. А по прошествии десяти лет, он понял, что это конец.
И тут ему повстречалась Галя. Будто луч весеннего солнца, её улыбка растопила лёд всё больше сковывавший его сердце. Он воспарил рядом с ней. Он вновь увидел смысл в своём жалком существовании. Оно больше не было жалким. Он снова зажил. С каждым днем, поднимаясь всё выше и выше из грязи, засасывающей его последние годы всё глубже. Галя предала ему силы, подарила новую жизнь. Он был благодарен ей за это. Был готов на всё ради неё.
Но дома была жена.
Он не мог развестись, и потерять квартиру принадлежащую ей. Но и видеть её он больше был не в силах. Слишком сильным был контраст между ней и Галей.
Он должен был освободиться от неё. Избавиться от неё – как бы жёстко это не звучало. Он должен был сделать это ради любимой, и ради себя.
Он думал. Думал постоянно – трезвый ли, пьяный, он прокручивал в голове одну лишь мысль: как избавиться от жены.

Само слово, жена, начало казаться ему ни чем иным, как именем некоего грязного мерзкого монстра. Он наводил справки. Общался с людьми. За несколько недель он узнал о своей жене больше, чем за десять лет, прожитых вместе. Например, она скрыла от него, что в юности пыталась совершить суицид, из-за не разделённой любви. Именно в то время он и познакомился с ней. Он слышал о её психических отклонениях, но она была так нежна, и так открыто влюблена в него, что все её странные взгляды, частые разговоры с самой собой, и идиотский смех, казалось лишь предавали ей лишнего шарма. Он бездумно женился на ней, совершив ту ошибку, которую до него совершил уже не один миллион молодых людей. Он женился на ней, поддавшись страсти.
Но жизнь всё расставила на свои места. Она обожгла его, искусала, истрепала и, в конце концов, облизала своим мягким влажным языком, будто бы извиняясь.
Жена сама ускорила свою судьбу, чем очень помогла ему. Он знал, что упрятать её в психушку будет не сложно. Он подключил все свои связи, все свои силы. Но нужен был последний штрих. Некий пинок, который поставил бы точку.
И она сама сделала всё. Даже он не придумал бы лучше. Она не хотела ребёнка, и попыталась от него избавиться. А потом, поняв, что произошло, окончательно сошла с ума. Ни свидетелей, ни улик, ни хрена, лишь только он, и сумасшедшая жена.

Итак, вчера он получил развод. Вчера же отдал Гале ключи от своей квартиры. Сегодня их первая семейная ночь. Жизнь начинается заново.
И тут его осенило. Входя в квартиру, он уловил, тонкий, пряный аромат, доносившийся из кухни. Естественно он не обратил на него внимания, ведь на протяжении десяти лет, всевозможные ароматы были единственным, что влекло его домой (кроме, разумеется, телевизора). Но теперь… Он улыбнулся, и покачал головой. Ну, как же он сразу не подумал об этом. Неужели женщина, всю свою жизнь, мечтавшая о муже, о семейном очаге, упустит такой романтический момент. Она давно уже ждёт его лёжа в постели, в своей сексуальной ночнушке, охваченная мыслями о счастье… А он сидит и срёт.

Вот такой он романтик.
Он схватил штаны, что бы те не упали, попытался встать. Он не сразу понял, почему это у него не получилось, и инстинктивно дёрнулся. Резкая давящая боль прорезала его мошонку. Дыхание перехватило, и он широко раскрыв рот издал хриплый, приглушённый свист. Его глаза закатывались. Он пытался дотянуться до ручки, на ведущей к свободе двери, но чей то крепкий липкий кулак с неимоверной силой тянул его в низ. Затем хватка чуть ослабла, и он свалился на пол, пытаясь подальше откатиться к двери. Он дёрнулся к ручке, между ног ужасно щипало. Он направил взор к низу, и глаза его застремились из орбит. Слёзы текли по его щекам. Пол был залит густой бордовой жижей, которую с трудом можно было назвать кровью.
Он зажал в ладонь свисающие снизу ошмётки. И опираясь на одну левую руку, пополз обратно к унитазу. Боль разрывала его. Страха не было, но в его душе творилось что-то ещё более неприятное. Он не осознавал что делает. Кряхтя, и стоная, он опёрся левым боком на унитаз. И запустил руку в кроваво – фекальную кашу плескающуюся в унитазе.
Он водил рукой от стенки к стенке, пытался просунуть её как можно глубже в трубу, кашляя от невыносимой всепоглощающей вони и, с постепенно нарастающим ужасом понимая, что обидчик уже давно скрылся в лабиринтах канализаций, унеся с собой его яйца.

ЭПИЛОГ

Она сидела на мягком полу, прижимаясь спиной к мягкой бежевой стене, обхватив ноги в коленях, и глядя на кусочек тёмного звёздного неба, просачивающийся через окошко под потолком. На улице была ночь. Но она ждала.
Сегодня, именно сегодня должно было произойти чудо. Она чувствовала это всей душой. Всё её естество кричало об этом.
Сперва, несколько часов назад, она вдруг почувствовала необъяснимую радость, ей захотелось петь, и она запела. Но потом, ей вдруг сделалось очень грустно. Она ощутила себя такой одинокой, что ей захотелось плакать. И она заплакала. И вот теперь, успокоив себя, она просто ждала.
И вскоре он появился.
Она услышала всплеск воды, донёсшийся из уборной, и начала медленно подниматься с пола. Скрипнула дверь. Её сердце сжималось. Как много раз представляла она себе этот момент. И пусть всё происходило совсем не так, как в её мыслях, но это происходило. Происходило то, о чём она так долго мечтала. Её ребёнок рождался на свет. Он полз к ней, она упала на колени, и начала двигаться к нему, вытягивая вперёд дрожащие руки, и пытаясь сдержать слёзы. Он вползал в её жизнь, долгожданный, и такой желанный. Она приняла его в свои объятья, и крепко прижала к груди. Он жарко дышал ей в шею. Наконец, не справившись с чувствами, она разрыдалась. Целуя его голову, она гладила его бледное липкое тело. Он дрожал. Она вскочила с пола и подбежала к кровати. Положила его на одеяло и, схватив полотенце, стала вытирать его. Он засмеялся. Она замерла. Выпрямилась, и долго стояла, разглядывая его. Какой он красивый, большой. Она увидела большую тряпичную погремушку, зажатую в его руке, и улыбнулась:
- КАКАЯ ЗНАКОМАЯ ШТУЧКА!

Он смеялся. И она засмеялась вместе с ним. Откуда-то из тёмных глубин её души, выплыл чёрный человек, пытавшийся когда-то похитить её ребёнка. Но он был уже не страшен ей, потому что был мёртв. Только мелькнув перед её взором, он тут же взорвался на миллионы ярких, ослепительно красивых звёзд, и рассыпался на фоне скрытой во мраке стены. Затаив дыхание, она смотрела на то, как радостно переливаются эти частицы света, освобождённые, наконец, из тьмы, смехом её ребёнка, тем единственным оружием, которое ещё способно уничтожать в душах злость, страх, боль.
И дарить счастье.

(с), А.П.Черфас. (март–май 2006г.)