В мрачных, тёмных, сырых подвалах он рос, поедая водоросли, крыс, и свою собственную плоть. Взирая бесцветными глазами во тьму, креп он, набираясь сил для мести. Того сам не ведая, движимый одними инстинктами, словно хищный зверь, вожделённо жаждущий крови полз он, пережёвывая, крепнущими зубами, жирных канализационных насекомых. Волочащиеся следом за ним ошмётки материнского чрева, цеплялись за коряги, и пуповиной доставлялись в его нутро адской болью, которая могла взорвать любой, даже самый настрадавшийся мозг. Он с рычанием дёргал за пуповину, и продолжал тащить своё проклятье следом за собой, в полное ужаса и страданий будущее.

Конечно, ей не нравилось, как от него воняло. Она терпела, когда он, выпив всё спиртное в соседнем баре, закусив его невесть чем, и ни чего не соображая, приходил домой, ложился на неё и начинал доставлять себе удовольствие. Она закрывала глаза, что бы не видеть его покрытых мутной плёнкой, глядящих сквозь неё зрачков. Она, как могла, отключала все свои чувства, и ощущала только сильные, грубые толчки между раздвинутых ног.
Она пыталась покинуть своё тело, и перенестись туда, назад на десять лет, в день, когда он влюбил её в себя, сказав всего несколько стандартных, но не теряющих воздействия фраз.
В день их свадьбы, когда и сами они, и все вокруг, были счастливы. Их первой брачной ночи позавидовали бы самые опытные жрицы любви. То было счастье.
Но потом, как и всё в этой жизни, счастье умерло.
Проявилась серая реальность, и всосала их в себя. Сначала тихо и осторожно, мелкими грубостями, короткими расставаниями и раздельными возлияниями. Затем сильно, словно лавина ворвалась в жизнь ударами в лицо, её изменами, его запоями. Неожиданно, реальность разлучила их раньше смерти. То, что должно было длиться долго и счастливо, десять лет спустя стало, забыто как детские мечты.
Она не могла сказать, когда наступил этот момент. Да и не было его. Был отрезок времени протяжённостью в десять лет, в течение которых шкала счастья с заоблачных высот упала до чертогов ада.
И вот она осталась по сути одинокой, тридцатипятилетней женщиной, давно уже забывшей о ласке и любви, и не мечтающей о переменах.
Но как это всегда бывает – чёрная полоса сменяет белую. На смену грусти приходит счастье. А все страдания с лихвой окупаются дальнейшим удовольствием в результате достигнутой цели. Через годы мрака, на её жизненном пути наконец-то забрезжил лучик света.
Однажды утром её сильно тошнило. Мужа не было дома. Единственное в чём ещё ощущалась его человеческая суть, это в ежедневных походах на работу. Правда, по возвращении с оной, зверь всё же брал верх над разумом. Она тоже уже собиралась выходить, дабы успеть на развозку, как вдруг её замутило, и съеденный лёгкий завтрак ударил изнутри неоднозначным позывом. Она только успела откинуть крышку унитаза, как всё (как ей показалось), что находилось внутри её организма хлынуло наружу. Да к тому же живот прихватило так, что она еле доползла до дивана, где пролежала свернувшись калачиком, и трясясь в лихорадочном ознобе несколько часов кряду, изредка свешиваясь с него и блюя прямо на пол, ибо сил на лишние движения у неё просто не было.
На счастье, муж пришёл в этот вечер трезвым. Правда счастье оказалось относительным, так как зашёл он лишь на несколько секунд, для того чтобы забросить какие-то вещи, и отправится с друзьями в доминошную. Бросив сумку на стул он ехидно глянул на облёванный пол и бросив:
- Нажралась, сука,- выбежал из комнаты.
Сквозь еле шевелящиеся, слепленные густой жижей губы она простонала что-то про стакан воды, но ответом ей был лишь сухой хлопок входной двери.
Она лежала во тьме, иногда впадая в забытье, мучимая рвотными позывами своего опустевшего за день желудка, и не подозревая, что это были первые звоночки грядущего счастья. Счастья, которому суждено продлиться так недолго, и закончиться так жестоко, в тот момент, когда тёмная, на сей раз абсолютно беспросветная, полоса сменит короткий лучик света, в последний раз вспыхнувший в её жизни.

(с), А.П.Черфас, 2006. Продолжение следует...

Часть 2
Часть 3
Часть 4-5
Часть 6-7
Часть 8. Окончание.